Алые крылья. Часть 2
В детстве Пантелеймон был кудрявым и белокурым, впрочем, уже к школе это прошло. У Пантелеймона были пухлые щеки и меланхолический нрав. Большую часть своего свободного, да и не свободного тоже, времени он плакал и болел. Как только осень вступала в свои права, Пантелеймон становился постоянным посетителем районной детской поликлиники. Отиты, ангины, гриппы - ни одну инфекцию он не мог пропустить.
- Ох, коллекционер ты мой! - вздыхала мать, в очередной раз набирая номер вызова врача на дом.
А еще Пантелеймон был застенчив настолько, насколько ему позволяли родители. Надо сказать, позволяли они ему очень много. Например, облизывать камни или там траву жевать. Мать умилялась его щечкам и кудряшкам и совершенно не могла его ругать.
Пантелеймон гладил поребрики и асфальт. Пантелеймон трогал стены домов грязными ладошками. Пантелеймон пальцами пересчитывал прутья заборов. Вообще, сколько он себя помнил, он любил город. Поэтому откровенно говоря он был разочарован решением родителей отправить его, урбанофила, к бабушке в деревню на море поправить здоровье. Лет ему было уже двенадцать, но раньше он никогда не разлучался с родителями. Его даже в летний лагерь никогда не отправляли. И вот на тебе! Такая подстава как раз в день рожденья!
Поезд Пантелеймон запомнил плохо - всю дорогу он читал "Дочь Монтесумы". Исторические романы были его слабостью. А уж если они про индейцев, то это было особенно привлекательно.
Бабушка встретила его в Ростове на вокзале, а оттуда они долго добирались до деревни на старенькой дедушкиной волге. Деревня Пантелеймона не впечатлила - ни тебе асфальта толком, ни больших высотных домов... Вообще никакой истории! Живут себе люди, печку топят, коров пасут...
У его бабушки с дедушкой коровы не оказалось. Впрочем, и печки тоже. Двухэтажный дом их был обставлен по городским стандартам, что немного успокоило Пантелеймона. А еще под библиотеку была выделена отдельная комната - это Пантелеймона обрадовало.
Вот в библиотеку он первым делом же и направился. Необщительный, замкнутый мечтатель, он стеснялся пока что вести светские разговоры с полузнакомыми ему бабушкой и дедом - родителями отца. В последний раз до этого он видел их лет пять назад, но большую часть времени тоже на контакт не шел, прячась в своей комнате.
Но море ему понравилось. В получасе ходьбы от деревни далеко в море уходила длинная песчаная коса. Песок там был совсем мелким, вода теплой, а на берегу располагалось сельское обветшалое кладбище. Это придавало особый оттенок его пляжному отдыху, этакая деревенская романтика.
Пантелеймон был тут уже неделю, а впереди еще целое лето. Каждый день он с утра приходил с книжкой на пляж и сидел там часов до семи вечера. Домой же возвращался к закату. Бабушка всегда давала ему с собой бутербродов и термос с травяным чаем, в очередной раз вздыхала из-за того, что внучок даже и не думал пытаться завести себе друзей, но отпускала к воде спокойно, нахлобучив ему на лоб большую соломенную шляпу деда. Дед сердился, говорил, что у парня и так друзей нет, а тут еще и шляпа эта советская - засмеют еще.
Солнце было уже в зените. Пантелеймон - на пляже в шляпе и с книгой. Рыба - в море. Покойники - в могилах. Была в этом какая-то размеренность, которой Пантелеймон наслаждался. Каждый день был похож на самого себя и другие дни. Только менялись книги.
Но в этот раз ему помешали. Рыжий незнакомый ему мальчишка обрызгал его морской водой, а потом протянул руку и представился:
- Яша. Яков. Иаков. Библейское имя, редкое. А это Маринка, одноклассница моя.
- Пантелеймон. Сокращенной версии моего имени нет.
- Ну вы даете, ребята! Сговорились, что ли? - усмехнулась Марина: - Одно имя другого стоит! Кто вас так называл?
- Родители, видимо. - пожал плечами Яшка: - Договорились, сокращать твое имя мы не будем!
Пантелеймон был сначала смущен, потом заинтересован, а через десять минут его очередной исторический роман был забыт на пледе, а сам он с хохотом бегал по кромке воды, разбрызгивая вокруг себя и на свежеприобретенных друзей соленые капли.
- Ты чем увлекаешься? - поинтересовался Яшка.
- Индейцами.
- А я богатырями. Я уже все про них перечитал и пересмотрел.
- Достойно. А ты, Марина?
- Я блогеров смотрю по ютюбу. Это хотя бы современно. Хочу тоже блогером стать. Мне скоро камеру купят, предки обещали. Индейцы это, конечно, кринжово, но я про вас тоже сюжет могу снять.
Пантелеймон не был вдохновлен увлечениями Марины, он всегда считал, что клиповое сознание, внедряемое через интернет, погубит человечество. Что только печатное слово имеет силу. Но с другой стороны он и не думал ожидать от провинциалов особой начитанности. Да и каждый волен увлекаться тем, что его увлекает. В этом Пантелеймон был либерал и демократ.
День стал клониться к концу. Ребята обменялись номерами телефонов и договорились завтра встретиться на этом же месте ровно в десять утра. Яшка с Мариной сели на велосипеды и покатили в одну сторону, а уставший, но радостный Пантелеймон неспешно двинулся в другую.
За ужином он проявил потрясающий аппетит и внезапную коммуникабельность, пересказав в красках бабке с дедом события сегодняшнего дня.
Начало тут https://vk.com/wall49156_14903
